Красавец-мужчина. Открытки к выставке

Выставка Санкт-Петербургского музея театрального и музыкального искусства «Красавец мужчина. Русский модник на театре» — это петербургская вариация на тему, заданную Государственным историческим музеем в проекте 2017 года «Красавец мужчина. Русский модник середины XVIII – начала XX века». В новой главе увлекательного романа об образах мужской привлекательности фокус внимания направлен на театральную сцену. «На театре» литературные вкусы и манера выражаться, злободневные события и модные тенденции обретают особенно яркую форму, показаны укрупненно, словно под увеличительным стеклом. Театральные версии мужского модного костюма демонстрируют со всей наглядностью, как на протяжении двух веков менялись общественные представления об идеальном мужчине — царедворце, герое войны или герое-любовнике.

Щеголь времен Елизаветы Петровны и Екатерины II — франкофил. Модник эпохи Великой французской революции и Наполеоновских войн — англоман, отчасти поневоле: французская пышность высмеивается в карикатурах и язвительных комедиях из политических соображений. Во времена Николая I не только военные, но придворные и штатские чины обязаны появляться в обществе в форменных мундирах — и следование гражданской, светской моде становится признаком свободомыслия, и даже принадлежности к интеллектуальной элите: А. С. Пушкин, А. С. Грибоедов, П. Я. Чаадаев, князь П. А. Вяземский и др. обладали чертами истинных денди. Во второй половине XIX столетия «высокую» дворянскую моду примеряет третье сословие. Так рождаются устойчивые представления о нормах приличия в мужском костюме, а вслед за ними — «низкий» мещанский вкус и, в пику ему, вычурный дендизм fin de siècle.

Все эти модные пертурбации прослежены на выставке «Красавец мужчина» в аксессуарах мужского бытового костюма, мемориальных вещах великих поэтов, артистов и музыкантов, фотографиях. С помощью театральных эскизов — реконструкций мужского костюма XVIII–XIX веков — можно видеть, как меняется прошлое под взглядом той или иной современности. Версии «исторических» костюмов XVIII–XIX столетий в исполнении художников «Мира искусства», советского поставангарда, соцреализма или «оттепели» дают экспозиции дополнительный объем, интригу, раскрывающую относительность расхожих представлений об истории и утверждающую превосходство художественной правды над правдой жизни — по крайней мере, в театре. Галерея фотопортретов современных «красавцев мужчин» — от Г. А. Товстоногова до Ф. С. Рузиматова — служит прологом к основной экспозиции, словно бы намекая: «Все течет, но ничего не меняется».